У среднестатистического любителя книг мистическая литература неразрывно ассоциируется с двумя личностями: Эдгаром По и Стивеном Кингом. Но между этими двумя личностями во временном пласте разместился не менее выдающийся творец, который в своем творчестве кое-что позаимствовал у первого, и стал источником вдохновения для второго, но именно о его фамилии вспоминают с гораздо меньшим пиететом. Имя его – Говард Лавкрафт.

Ключевым творением писателя без каких-либо колебаний можно назвать мистический сборник «Зов Ктулху». Он состоит из восемнадцати рассказов разного объема: от пары страниц до полноценных новелл. По большому счету, этот сборник состоит из классических для творчества Лавкрафта рассказов, которые, во многом, и олицетворяют весь его литературный опыт. Ну и ведущим рассказом, конечно же, является одноименная история «Зов Ктулху», название которой как раз и значится на обложке книги.

Стивен Кинг назвал Лавкрафта темным принцем историй ужасов двадцатого века. Как по мне – очень меткое изречение! Но мне бы хотелось сфокусироваться на детали – современный мастер ужаса назвал своего вдохновителя принцем, отнюдь не королем. И если посмотреть на творчество Лавкрафта в совокупности, этому можно найти объяснение: некоторые рассказы писателя утомительно предсказуемы и очевидны, зачастую читатель с высокой долей вероятности предсказывает последующие события рассказа, но даже при таком раскладе – дочитывает до конца. Как бы там ни было, но Лавкрафта читают, и часто – с упоением! Возможно, в этом и заключается его особая литературная формула: будучи атеистом, он старался сочинять ужасы, ни коем образом не связанные с религиозной основой, поэтому его «монстры» и «чудовища» происходят из глубокой древности, из пучин времени и космоса, когда человечество еще даже не существовало.

О чем писал Лавкрафт?

Не смотря на все обилие написанного, большинство рассказов Лавкрафта можно четко структурировать по следующему шаблону:

• Некто обнаруживает нечто странное;
• С кем-то происходят ужасные события;
• Некто пытается узнать больше о случившемся;
• Этот некто узнает больше и начинает жалеть об этом;
• Этот некто сходит с ума или погибает. А иногда – и то, и другое.

Этот сценарий действительно повторяется во многих его рассказах. А для большего эффекта ужаса и мистерии – нечто нехорошее должно случиться с невинным или беззащитным человеком. В тех историях, когда действующий персонаж целенаправленно ищет нечто Злое и Древнее, или пытается раскрыть секреты сверхъестественного, к ним по умолчанию трудно пробудить в себе более сильное чувство сопереживания. А если эти ужасы происходят с людьми без видимой на то причины, такая история практически наверняка произведет куда более глубинное потрясение. Эту истину Лавкрафт усвоил «на отлично»!

Как писал Лавкрафт?

Основной период творчества Лавкрафта выпал на 20-ые и 30-ые годы прошлого века. Разумеется, с тех пор утекло много времени, а язык успел претерпеть коренных изменений, причем речь идет не конкретно об английском, русском или каком-либо другом, а о языке как универсальном инструменте изречения! Но в отношении Лавкрафта складывается ощущение, что он намеренно извлекает старинные изречения и обороты, тем самым демонстрируя свой словарный запас, при этом довольно трудно понять, излишними ли являются эти изречения, или все-таки уместными. Тем не менее, такой своеобразный тезаурус писателя формирует его уникальный стиль, ни с кем не сравнимый и в то же время отличный от остальных.

Иными словами, от языка Лавкрафта можно точно также заскучать, как и от содержания его рассказов, но для кого-то такая форма вполне может оказаться истинным источником эстетического удовольствия!

К несчастью для самого Лавкрафта, неприятности и злоключения наблюдались не только в его творчестве, но и жизни. Он прожил слишком мало, чтобы успеть насладиться этим миром, хотя и наслаждаться ему вряд ли приходилось! Прожив в нищете и страшных болезнях, Говард Лавкрафт так и не ощутил литературного признания при жизни, однако оставил богатое наследие потомкам, которое послужило вдохновением для многочисленных творений этого жанра.

Ну и напоследок хотелось бы сказать следующее. То, как Лавкрафт формулировал свои идеи, можно понять, прочитав вступительный абзац из рассказа «Зов Ктулху»:

«Проявлением наибольшего милосердия в нашем мире является, на мой взгляд, неспособность человеческого разума связать воедино все, что этот мир в себя включает. Мы живем на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния. Науки, каждая из которых тянет в своем направлении, до сих пор причиняли нам мало вреда; однако настанет день и объединение разрозненных доселе обрывков знания откроет перед нами такие ужасающие виды реальной действительности, что мы либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся скрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья».

Лично мне хотелось бы дожить до дня объединения этих разрозненных обрывков, чтобы постигнуть те ужасающие виды реальной действительности.