В 50-ых годах прошлого века новое культурное и литературное движение застолбило за собой главенствующую роль в умах американцев. Движение битников никогда не было столь многочисленным, как потерянное поколение или другие течения, но его влияние на культурный статус было едва ли не самым заметным среди конкурирующих групп. В первые годы после Второй Мировой Войны произошли кардинальные сдвиги в общесоциальном осведомлении. По мере того, как Америку захлестнул послевоенный экономический бум, многие студенты начали ставить под сомнение такое безудержное стремление к материализму. Движение битников стало продуктом этих сомнений. В царящем тогда капитализме они видели угрозу человеческому духу и социальному равноправию. В добавок к их неудовлетворенности культурой потребления, битники выступали против унизительной стыдливости поколения своих родителей и дедов. Табу, направленное на открытое обсуждение человеческой сексуальности, они рассматривали как нечто нездоровое и даже потенциально вредное. В мире литературы и искусства битники приняли сторону оппозиции безупречному, практически стерильному, формализму эпохи модернизма. Они наслаждались открытой, прямой и экспрессивной литературой. Очень часто культурные творения битников преступали черту дозволенного, а потому цензура нередко накладывала на них вето. Многие исключают литературу битников из разряда серьезного искусства, но время показало, что культурное наследие бит-поколения оказалось более долговечным, а его влияние — более масштабным.

Первые шаги

Основатели бит-поколения встретились в Колумбийском университете в начале 40-ых. Джек Керуак и Аллен Гинзберг на многие годы вперед стали локомотивами той начальной группы единомышленников, в которую также вошли Люсьен Карр, Джон Клеллон Холмс и Нил Кэссиди. Грегори Корсо стал первым поэтом-битником, которого повстречал Гинзберг. Несмотря на их анти-научные, или скорее анти-академические, притязания, все бит-поколение было вполне образованным и происходило из среднезажиточных классов. Именно Керуак был тем, кто придумал название «Бит-поколение», и как ни странно, он попал в самую точку. Уильям Берроуз был еще одним писателем движения битников, хотя немного старше и опытнее своих современников. Берроуза признали непригодным для службы в армии во время Второй Мировой Войны, поэтому несколько лет бесцельно ездил по стране, берясь за самую странную работу. Наверное, в такой расклад событий вмешались некие верховные силы, а потому путям Берроуза, Керуака и Гинзберга было суждено сплестись воедино. Именно их творческие поиски дали жизнь литературе битников.

Бит-поколению пришлось пробираться сквозь множество всевозможных стилей, идей и течений, прежде чем им удалось создать свою собственную уникальную концепцию. Существует теория, что поэзия Романтизма в большей мере повлияла на сознание битников, особенно творчество таких поэтов, как Перси Биши Шелли и Уильяма Блейка. Не обошли их стороной и сюрреалистические и абсурдистские течения. В то же время, Американский трансцендентализм 19-го века послужил мощнейшим источником вдохновения для политики конфронтаций бит-движения. Например, Генри Девид Торо был возведен им в статус символа своих протестов. В частности, движение битников сыграло важную роль в восстановлении репутации Торо и ее возведении на то положение, на котором она нынче и находится. В обратном направлении, американский модернизм стал той мишенью, в которую направлялись вся ругань и оскорбления битников. Например, формализм Томаса Элиота напрочь отвергался по причине полного отсутствия связи с реальной жизнью. Элиот добился признания в роли настоящего ученого светила, в то время как бит-поколение принимало его за очередного элитарного выскочку с замашкой на величие.

Лоуренс Ферлингетти

Поздним представителем бит-движения считается поэт Лоуренс Ферлингетти. Сын иммигрантов, Ферлингетти стал ветераном морского ведомства, который работал с силами сопротивления во Второй Мировой Войне. После войны он поселился в Сан-Франциско, где и открыл книжную лавку City Lights. Его книжный магазин быстро стал местом сбора многих литераторов бит-поколения. Примерно в то же время Ферлингетти начинает заниматься издательской деятельностью, публикует работы статусных поэтов, но не обходит стороной и молодых. В своих собственных работах Ферлингетти демонстрирует стилистику, навеянную джазом, и дух импровизации. Ферлингетти известен благодаря своей умелой комбинации юмора и мрачности, а также злободневным размышлениям о положении Америки и всего мира в середине прошлого века. Он обличал упадок и притворство американской культуры, а также деструктивный потенциал капитализма, но его главным инструментом была насмешка над всей этой абсурдностью. Так уж случилось, что поэтика Ферлингетти не имела столь прочного места в среде литературы битников. Его юмор и сатира делают его творчество более универсальным, а потому менее притяжимым исключительно к одному течению.

Аллен Гинзберг

Публикация работы «Вопль» Аллена Гинзберга в 1956 году ознаменовалась поворотным моментом в истории бит-литературы, если не говорить об американской литературе в целом. Эта поэма была задумана таким образом, чтобы ее зачитывали вслух, тем самым возвращая устные традиции в литературе, которыми пренебрегали вот уже несколько поколений. Вольное содержание произведение удивило всех, и это будет слабо сказано, ведь ее проблематика действительно была воспринята на суд как откровенная порнография. Однако Гинзберг выиграл это противостояние с общественностью, в итоге литературе и изобразительному искусству было определено особое место за пределами царившей тогда строгой цензуры. Своим «Воплем» Гинзберг призывает читателя/слушателя провести тур по обратной стороне Америки, на которой нашли себе место наркоманы, бродяги, проститутки и мошенники; сторона, в которой живет внутренний гнев против системы и требует полагающегося равноправия. Грязная речь и сленг возводятся в ранг обыденного наравне с наркотиками и преступностью. Все эти вещи шокировали общественность 50-ых годов. Но Гинзберг всего лишь следовал по пути собственного вдохновения. Он с любовью цитирует Уолта Уитмана, отголоски которого можно заметить в трудах Гинзберга невооруженным взглядом.

По мере того, как на смену 50-ых годов, проведенных в достатке, пришел хаос 60-ых, поэтика Аллена Гинзурга также претерпевает существенные изменения. Его труд всегда был олицетворением внутренней суматохи и поисков смысла. И когда его персона оказалась в определенном центре внимания всего общества, внутри просто не оказалось больше горючего, которое бы живило двигатель его творчества. Никто не говорил, что Гинзберг сбился со своего проторенного пути, критики лишь утверждали, что его работы стали более «зрелыми», а оттого — менее взрывоопасными. Большую часть времени в период 60-ых годов он провел в роли знатока, которого приглашали разные университеты. Ирония судьбы, не иначе: учреждения, к которым он повернулся спиной, ждали его с распростертыми объятиями. Но так сложилась судьба, что самому Гинзбергу определенно нравилось быть ментором и наставником для других. Внушение веры в человеческий дух следующим поколениям стало настоящим призванием для Гинзберга, как для писателя-провидца.

Джек Керуак

Но не Гинзбергом единым! Наверное, ни один другой писатель из движения битников не притягивал к себе большего внимания, чем Джек Керуак. Его жизнь была полна конфликтов, смятений и критических депрессий. В конце концов, умирая от алкоголизма, Керуак никак не мог смириться с ролью рупора целого поколения битников. По воспоминаниям близких он был застенчевой личностью, а потому ему пришлось трудно в те периоды, когда общественность отторгала его труды. Его единственным успехом был роман «В дороге», философская притча о путешествии, в которой умело перемешались потоки сознания, наркотические пристрастия и глубокие наблюдения тех событий, с которыми поколения резонируют и по сей день. Эта книга сделала его знаменитым буквально в первый же день. Даже члены круга бит-поколения были несказанно удивлены, с какой страстью и энтузиазмом работал на первый взгляд такой тихий Джек Керуак. В добавок к романам и философии, он писал в целом о художественном ремесле, по крайней мере он это так называл. Именно эти полу понятные и пространственные размышления о литературе стали неким окном в сознание битников. В нем определенно можно найти огромный потенциал, но зачастую этот потенциал разбивается об царствующий в уме беспорядок и негаснущий идеализм, несмотря на горькую реальность потребительской культуры Америки. В определенном смысле, Джек Керуак был самой уязвимой фигурой из всего бит-движения. Он поддался давлению славы и всеобщего внимания. Пока Гинзберг отстранялся он важности массового ожидания, Керуак нес его на собственных плечах и в итоге сломался.

Уильям Берроуз

Даже если бы Берроуз ничего не написал, кроме «Голого завтрака», он наверняка остался бы в пантеоне писателей битников. Он, возможно, более ярко чем кто-либо другой из бит-движения воплотил в своих трудах дух опрометчивости, благодаря которому и было известно его поколение. Однажды в Мехико, в алкогольном угаре, он случайно застрелил свою первую жену Джейн Волмер. Причина, по которой он оказался в Мексике, была до боли прозаична: он пытался скрыться от правосудия в Штатах. Многие жуткие черты своей жизни он переносит и на бумагу. Нельзя не отметить особый стиль Берроуза. Он явно пренебрегал описательными элементами, что прямым образом отражает его эмоциональное состояние, подпитанное борьбой с алкогольной и наркотической зависимостью. «Голый завтрак» — это очень сложное и местами устрашающее сочинение, но вопреки всем контраргументам эта работа по-прежнему находит своих читателей.

Критика бит-поколения звучала абсолютно с разных концов планеты. Академические круги высмеивали битников, как грубых и неотесанных псевдоинтеллектуалов. Американская общественность была напугана их сексуальными девиациями и неприкрытой наркозависимостью. Статусные писатели тех времен смотрели словно свысока на труды битников. Некоторые политики, например Джозеф МакКарти, находили в идеологии битников элементы коммунизма и угрозы национальной безопасности. Битники стойко выслушивали все эти колкости в свой адрес, это событие скорее наоборот их сплотили. Однако, их относительно короткий срок пребывания на мировой литературной сцене наверняка можно отнести к тому количеству негатива, вылитого на них за это время. Оригинальное название «Beat» подразумевало в себе людей, разбитых и ненужных, и для начала 1950-х годов такая интерпретация была как нельзя кстати.

Бит-поколение очень существенно повлияло на структуру современного американского общества. С публикацией «Вопля» Гинзберга быстро распространилось мнение о том, какой должна быть «приемлемая» литература. Цензура как инструмент формирования человеческого сознания, по крайней мере в рамках художественного творчества, перестает быть таковой. Возможно, главным достижением битников является активная дискуссия экологических проблем. До 1950-х годов энвайронментализм не существовал в той форме, как это есть сегодня. Идеологическое сходство битников с коренными американцами и восточной культурой дало толчок зарождению современной экологической этики. Современная поэтика претерпела коренных изменений в своей структуре и стиле, что позволило кому-либо открыто высказывать свое мнение касательно определенного предмета. Экспериментирование вышло на первые роли, тем самым отодвинув тесный формализм на второстепенный план. Но бит-поколение исчезло за горизонтом также быстро, как и взошло над ним.